Мы рождаемся и рождаем. Это кажется простым и естественным. До тех пор, пока в роли рождающих не оказываемся мы сами. Как остаться женщиной, став мамой?
Несколько лет тому назад, в период наиболее ощутимой яркой молодости, т.е. встреч, влюбленностей, порхания по гостям и вечеринкам, мастерским и концертам, я вдруг поймала себя на мысли о том, что изрядно устала. Устать от отдыха, по большому счету, умеют только славянские нации. У нас пространств больше, день меньше, остается больше времени и места для размышлений, не требующих непосредственного физического участия, следовательно, вызывающих тоску, но не утомление. Томление – скорее это нам ближе. Именно утомиться мы не особенно успеваем. А вот отдохнуть после «отдыха» нам в самом деле требуется.
В общем, я поняла, что так продолжаться дальше не может: стало ясно, что смысл жизни находится где-то по ту сторону витражей в дружественных кафе и за пределами галерей и выставочных центров. Как-то само собой за углом поджидала любовь, а с ней и свадьба, и рождение ребенка. Старый и теряющийся смысл жизни сменялся новым.
Пока я была беременна, я все время ожидала логического завершения этого состояния – с тем, чтобы, оглянувшись назад, снова пуститься в незримый, но феерический пляс общения с друзьями. Изредка возвращаться в туманы и чад богемных кафе, мастерских и студий. Внимать речам поэтов и обсуждать «проекты» в 5 утра. Еще одно, кстати, любимое национальное занятие.
А дальше – вы все сами знаете. Кто умный, тот поймет.
Родился ребенок и года полтора я не то, что «вернуться в кафе» не успевала, я об этом и подумать не могла. На время эта функция мозга выключилась. Я получила искомое и желаемое – смысл жизни, гораздо более явный и верный, что называется, «вдолгую».
Хотя я не совсем и не сразу привыкла к тому, что у меня есть сын. Идешь иногда через комнату, где он играет, и вдруг пронзит тугая и сладкая мысль: «Господи, да ведь у меня ребенок».
Но по друзьям я все равно скучала. Но то не получалось их вытащить в гости, то самой выбраться «в люди». А главное, если это каким-то чудом и удавалось, то исключительно ненадолго, средь бела дня, когда порядочные люди едва-едва просыпаются. Так продолжалось до тех пор, пока бабушка с дедушкой не взяли подросшего сынишку вместе с собой в отпуск на море. Так я впервые за последние несколько лет осталась один на один со своим городом, весной, переходящей в лето, ночами, друзьями и рассветами.
Я отправилась по местам боевой славы в ту же ночь, как все уехали, хотя было холодно и была среда. И действительно, кроме одной старой знакомой и влюбленной парочки – режиссера с женой – в нашей компании никого не было. Мы просидели до рассвета, обсуждая «проекты»… Почти все было как всегда. Почти.В пятницу я приехала уже в по-настоящему разворачивающиеся вертепы. И я увидела то, о чем больше всего грустила за нежными играми с дивным сыном. Картина за годы не изменилась. Сидели все те же люди все с теми же лицами, даже, может быть, на тех же местах. Пили что-то чуть более дорогое, и шарфы на них были более благородных цветов. Изменились лишь лица девушек, которые стали женщинами. Блуждающий взгляд туманных, когда-то прекрасных глаз, подернутый дымкой богемной печали. Мне показалось, я лет пять назад просто ушла отсюда, не знаю, за сигаретами, и вот – вернулась. Все те же лица, только у дам они теперь куда более трачены временем. И я теперь пью что-то более изящное и домой отправляюсь не на метро, а на такси. Вот и все изменения.
Это было по-настоящему грустно. Вот эти вот женщины, с которыми за пять лет так ничего и не произошло. Которые так и провели их в вожделенном, в общем-то, мной, состоянии. Мнимой свободы, квазилюбви и псевдоразвития. И их мужчины, которым такие вот женщины все-таки по душе. Потому что ни у кого из них обсуждаемые в 5 утра «проекты» не получились. Зато получился мой. И он отдыхал в это время с моими родителями.
В ту ночь я домой не поехала сразу. Наговорилась с друзьями, нафлиртовалась с приятелями, насочиняла «проектов». Но потом с нетерпением ожидала возвращения. Своего маленького сынка, своих обязанностей по отношению к нему – теплых, милых, тяжелых и неизменных.
Прошло еще года два. Я снова затосковала. Разовых обремененностей трудом не хватало, хотелось движения, активной и напряженной деятельности вне дома. И тут меня позвали поработать в ночной клуб. Арт-директором. Мечта! Кто из нас не фантазировал в юности о том, чтобы стать повелителем музыки и танцев, выпивки и угощений в вотчине, где прежде мы были гостями. А ныне предоставлялась возможность всем этим царски управлять.
Но в первую же рабочую ночь я с ужасом обнаружила, что еще и полночь не наступила, а я уже выдохлась. Мне душно и тошно от непрерывного вдыхания дыма сигарет, мутит от запаха самого ароматного кальяна и уже два часа как заложило уши от рубленых звуков самых модных диджейских сетов. Я сидела на барном стульчике, взирала на толпы гостей и не могла нарадоваться. Что у меня есть дом и сын, куда я прямо сейчас соберусь и поеду.
Пришлось, конечно, доработать. И вторую ночь тоже. И третью – как в гоголевском «Вие». Иные рыла, кстати, были словно и впрямь оттуда. Не говоря о главном управляющем, с мефистофелевскими очами взиравшем на толпу, кричащем «где моя выручка?!» и «почему они перестали танцевать?!».
Я сидела у бара и думала, что я хочу к своему сыну. В теплый дом, в уютное кресло, с чашкой горячего чая на столе. Сознание будили мысли: «где мой клетчатый плед?», «где моя грелка?», «где, в конце концов, пустырник для спокойного сна?».. А вокруг бесновались, плясали, прожигали молодую жизнь красивые и веселые люди.
…Я опять обнимаю сына и смотрю в осеннее окно. Думаю о том, что скоро он отправится в школу, и вот тогда…Что тогда? Тогда у меня будет чуть больше времени, для того, чтобы…
Чтобы что? Встречаться с друзьями, ходить в кино и на поздние вернисажи с последующим обсуждением новых «проектов». Чтобы затем неизменно устать и мечтать о возвращении в «детский» режим, ранний сон, в дивный запах ребенка.
Все-таки что ни говорите, а женщина – поразительный пример непостоянства и неустойчивости. Во всем, пожалуй, кроме любви к своему ребенку.
