До того как попасть в аварию, я планировала переезд в Америку. Примерно полгода я жила только мыслями, чем буду заниматься в Штатах, как сложится моя дальнейшая судьба. Я лечила свою любимую собаку (она долго болела), а еще много тренировалась, читала и размышляла о будущем. Я бы сказала, что тот период моей жизни можно назвать затворническим. Я мало общалась с другими и больше наблюдала себя. Сейчас мне кажется, что это был определенный жизненный рубеж, но тогда я думала, что мне хочется меньше бывать в мире, но больше открывать мир в себе.
Разумеется, я задумывалась о том, что с любым из нас может приключиться беда. Мне представляется странным не задумываться о таких вещах.
Тем не менее настолько же глупо жить в постоянном страхе, что «кирпич на голову может упасть в любой момент». Удивительно, конечно, что такая трагедия все-таки приключилась со мной…
«Думала, не выживу в этот раз»
Однажды мы с приятелем решили съездить в канатный городок недалеко от Выборга. Я взяла свою собаку. После шел дождь, было темно, стоял густой туман. Мой товарищ был за рулем, он набрал высокую скорость, но не справился с управлением… Машину занесло, и мы на всей скорости врезались в отбойник. Помню, как мое тело отбросило назад, и я только успела стиснуть свою собаку в объятиях. Подумала, что не выживу в этот раз — вот такой была моя первая мысль. Год назад я пережила клиническую смерть — у меня остановилось сердце, так что я была уверена, что во второй раз уже не повезет.
Я чувствовала всепоглощающий страх, ужас, шок, и при этом какое-то поразительное смирение. Я даже умудрялась шутить в ожидании скорой помощи, хотя видела и отчетливо понимала, что не все части моего тела с ним, так сказать, соединены.
Нас обнаружил дальнобойщик: моя собака бегала вокруг машины, и он остановился. Скорую ждали порядка двух-трех часов. Нас увезли в выборгскую больницу.
Мне оторвало ногу еще при ударе тем самым отбойником, который буквально срезал днище машины. Также у меня были множественные переломы ребер, второй ноги, таза, позвоночника, ушиб и сотрясение мозга, повреждение внутренних органов…
Я потеряла много крови, было несколько операций по спасению жизни. Нас доставили в больницу почти мертвыми. Я не выходила из комы шесть дней, риски были огромными, но я выкарабкалась, выжила! Как и мой друг, которому, кстати, повезло немного больше меня.
Теперь другая
Поскольку я помнила абсолютно все, что с нами случилось, первое, на что я надеялась, придя в себя, — что мою ногу все-таки спасли… Но нет. Помню, в какие глубокие ямы падала, будучи во власти морфия. Когда очнулась, упорно внушала медперсоналу, что меня держали в каком-то плену, пытали и проводили опыты над моим умирающим телом.
Очнувшись от комы, я была убеждена, что находилась без сознания не более трех часов, а оказалось, шесть дней. Мой телефон разрывался от звонков и сообщений. Вряд ли я смогу представить, как тяжело далось это время моим близким. Больно перечитывать их сообщения. Они в меня верили, очень верили… Не отчаялась я именно благодаря их поддержке.
Со дня аварии они окружают меня заботой, трепетом и неподдельной любовью. Это невероятное счастье, честно. Даже не предполагала, что меня можно так любить.
У меня не возникало мысли сдаться, ведь это не первая моя «смерть». Когда в этот раз, еще до комы, я чувствовала, что жизнь буквально утекает из моего тела, я мысленно прощалась с миром. В тот момент не было борьбы. Спасатели буквально сражались за нас. Они били меня по щекам со словами: «Очнись, девочка», а я им отвечала: «Не, ребят, я все». Не могла поверить, что выживу, я не чувствовала своего тела…
Недели через две после того, как вышла из комы, я полностью осознала себя другой и приняла свою новую реальность. Иногда, конечно, даю себе погрустить, посетовать на несправедливость мироздания, но это длится всего лишь минуты. Я не могу подводить моих близких, ведь многие из них перестроили ради меня всю свою жизнь.
Не сдаваясь
Реабилитация проходит успешно: я обгоняю все врачебные прогнозы, хотя мне кажется, что можно и быстрее. У меня повреждение нервных волокон и многооскольчатый перелом бедра: кость держится на металлическом стержне от колена до таза. Все это нужно восстановить, иначе протезирование окажется невозможным. Я пока не хожу, но не сомневаюсь, что это случится.
Каждый день мне приходится привыкать. Например, к фантомным болям, которые проявляются в ампутированной ноге. Как объясняют медики, область мозга, связанная с удаленной конечностью, остается на месте и все еще подает сигналы. Другие зоны мозга воспринимают их как признак того, что конечность все еще на месте.
Это нечеловеческая, необъяснимая боль. Если не усмирять ее — можно просто сойти с ума. Я справляюсь с ними единственным доступным мне способом — привыканием, игнорированием.
Фантомные боли могут остаться со мной на всю жизнь, феномен непредсказуем. Со временем они становятся тише и реже. Однако моя уже физически несуществующая нога по-прежнему реагирует на погоду, движение, шум.
Увы, эффективного метода лечения фантомной боли не существует, но есть зеркальная терапия — она будто бы работает. Ее суть — в использовании зеркала для создания образа ампутированной конечности. Здоровую ногу надо положить с отражающей стороны, а поврежденную — с другой. Смотря на отражение здоровой, можно воспринять ее как вторую, скрытую за зеркалом конечность. Необходимо выполнять различные задания на движения, и тогда мозг получит информацию о том, что с ампутированной ногой все в порядке, и фантомные боли уменьшатся.
Я «шагаю» семимильными шагами, мне хочется восстановиться как можно скорее! Врачи, правда, просят не бежать вперед паровоза, но хвалят за успехи. Они говорят, что в подобных случаях люди очень долго выкарабкиваются.
Жизнь после
Конечно, трагедия меня изменила. Попробуйте пролежать три месяца: может ли человек при этом не измениться? Недавно я встала на несколько секунд на ходунки и увидела мир с прежней высоты. От этого чуть голова не закружилась. А что до моей жизни… Она всегда была щедра на «сюрпризы», так что воззрения мои успели сформироваться задолго до автокатастрофы.
Многие активно теоретизируют, рассуждая на эту тему, отмечая, что после трагедии я стала светлее. Это вряд ли. Может быть, более ответственной к себе и окружающим.
Это все особенности нашего менталитета: русский человек всегда героизирует, обожествляет трагедии. Он приписывает случившемуся божественную суть, сострадая и всплескивая руками — и в то же время жаждет подробностей, откровенного «мяса», чтобы, как зевака, посмаковать чужое горе.
Причем только с его внешней, физической стороны. Я к этому уже привыкла. Мой случай получил широкую огласку. Я ежедневно получаю очень много добрых, теплых и искренних слов, но ничуть не меньше и грубого, бестактного, «зоопаркового» любопытства.
Я по-прежнему планирую свой переезд за границу, и у меня уже оформились идеи нескольких проектов. Подробности пока не разглашаю, но скажу, что основная мысль — мотивирование людей с ограниченными возможностями к возвращению к полноценной жизни. К жизни, где есть театр, кино, концерты любимых групп, а не только диван и телевизор.
Я дала себе установку встать на протез в течение полугода и заняться воплощением своих идей в жизнь. Своим примером я хочу все-таки сдвинуть вектор общественного восприятия с праздно-любопытствующего на деятельно-небезразличный.
Еще я люблю писать и делаю это довольно давно. Сначала это был мой способ, так сказать, творческой самотерапии и саморефлексии. Когда появились читатели и даже поклонники, в своем Инстаграме я стала охватывать более широкие темы, а теперь и вовсе обрела в творчестве цель совсем иного порядка. Знаю, что сейчас многие читают лекции. Может, и к этому приду, если почувствую, что моей аудитории нужна такая форма мотивации от меня. Над собой всегда можно вырасти, и я не ставлю никаких границ. Я имею три дня рождения и заново выучилась ходить… Кто знает, что я еще смогу в этой жизни?
