Под вынужденным запретом оказался для Лады обычный бабский треп, эти веселые рассказки про своих мужиков, без которых нет ни одного женского коллектива. Разве могла она рассказывать о том, как Олег, раздеваясь перед сном, бросает на пол носки, а собака тут же хватает их и начинает терзать, Олег пытается отнять, та не отдает, все это ужасно забавно, и Лада всегда смеется. Но еще забавнее то, что Олег, прекрасно зная страсть собственной собаки к его носкам, все равно каждый вечер бросает их на пол…
Смешно, но как это расскажешь? Начальник в глазах подчиненных всегда должен быть «в галстуке», считала Лада. Нельзя сказать, что она слишком много теряла от невозможности делиться семейными историями, но это еще больше увеличивало дистанцию между ней и сотрудниками.
— Я постепенно поняла, что их настороженность связана со страхом. Хотели они признаться себе в этом или нет, они боялись моего влияния на Олега. Боялись того, что я сформирую у него то мнение о них, какое сочту нужным. Отсюда, я думаю, это идиотское противоречие; с одной стороны, ходят передо мной на задних лапках, с другой — не упустят возможности поссорить меня с Олегом. Дуры, ну ведь дуры! Неужели не понимают, что я со своим мужем всегда найду общий язык?
Однажды им удалось съездить на десять дней в Париж, о чем Лада мечтала всю жизнь.
— От коллектива пришлось скрыть, — смеялась она. — Зачем дразнить людей, которые и так придирчиво-внимательно следят за каждым твоим шагом? Кажется, только и ждут, чтобы ты оступилась. Еще и наши доходы начнут считать… Не могу сказать, что у нас в коллективе собрались какие-то особенные стервы. Нет, обычные девчонки. Но иногда лучше не рассказывать им ничего. Господи, не «иногда», а «чаще всего»!
