Семейно-бытовое насилие — понятие, которое обросло слухами, легендами и теориями заговора. Сторонники введения отдельного закона по таким преступлениям уже обили все пороги, рассказывая о необходимости изменения уголовного кодекса. И были уже сто раз прокляты, чуть ли не как агенты-провокаторы Запада, сошедшие на русскую землю, чтобы уничтожить институт семьи и традиционные ценности, запустить ювенальную систему отбора детей от родителей за каждый шлепок.
И, действительно, для тех, кто не сталкивался с проблемой тирании в семье, очень трудно понять, в чем суть происходящего.
Сами себе таких мужей/жен выбрали, сами и разбирайтесь. И потом, есть уголовный кодекс, все уже написано! Какие еще домашние насильники, и чем они отличаются от обычных?
На самом деле — отличаются. Во-первых, тем, что если вам встретился душегуб на улице, то ты всегда можешь спрятаться дома. А теперь представьте, что он живет с вами под одной крышей и спрятаться негде? Во-вторых, с точки зрения закона, если вас на улице ударил хулиган, то он перед законом преступник. А если дома — муж, то он — нет. Справедливо? Кто-то считает, что справедливо. Ибо, как известно: «бьет, значит, любит» и «милые бранятся, только тешатся». А кто-то, например, Рита Грачева, которую бывший муж вывез в лес и отрубил руки, скажет, что нет.
Или родители Веры Пехтелевой, бывший парень которой избил ее до смерти, а полиция никак не реагировала на звонки соседей.
Верховный суд в 2017-м выступил с инициативой декриминализировать домашние побои. Поправка тогда вызвала яростные споры, что, впрочем, неудивительно.
Ведь изменения в законе перевели драки между близкими родственниками из уголовных в разряд административных правонарушений.
Но с оговоркой: в случае если преступление совершено первый раз. А если второй, то все — уголовного срока не избежать.
Но такая — особенная уголовка, частного характера. Когда битый небитого везет. То есть жертва сама должна собирать против насильника доказательства, сама себя защищать в суде (государство в виде следователя и прокурора ей никак не помогает), готовить все бумаги, выдвигать обвинения и т. д. и т.п. И все это часто под страшным давлением со стороны обидчика, разъехаться-то некуда. И, главное, все эти долгие и нудные судебные тягомотины могли закончиться в один момент — за примирением сторон.
Примирение. Испытано на себе
Как именно выглядит такое примирение, я знаю лично. Прошла через такой процесс. Рассказываю.
Началось все с того, что муж мой на глазах у любовницы швырнул в меня чугунным чайником.
Кровь, слезы, шрам на пол-лица. Оскорбленная и униженная, я решила во что бы то ни стало добиться для своего экс-благоверного справедливого наказания, то есть того самого мирового суда.
Оказалось, сделать это не так-то и просто. Полгода меня игнорировал полицейский. А если и принимал, то все наше общение заканчивалось фразой: «Зачем тебе это надо? Забрала бы заявление и жила спокойно». Но я, упрямая, не забирала.
В итоге дело передали-таки в суд. Там меня еще пару раз отправляли восвояси — то запятая не там в обвинении, то квитанция не такая. В итоге я наняла адвоката. И вот первое заседание. Я с платным защитником, моему мужу от государства положен бесплатный. Судья, ознакомившись с материалами, задает вопрос:
— Уважаемый обвиняемый, а вас потерпевшая в тот день не била случайно?
Бесплатный адвокат подает знаки мужу, что, мол, отвечай — да. Он так и ответил, естественно. После этого судья назначил следующее заседание, обязав мужа принести справку о побоях из судмедэкспертизы.
Но он такую справку к следующему заседанию раздобыть не смог. Потому что побоев с моей стороны никаких не было. Да и с того незапамятного вечера прошло уже больше полугода. Но это служителя Фемиды никак не расстроило.
«Я сейчас сам пойду и позвоню в судмедэкспертизу», — заявил он и удалился из зала суда.
А когда вернулся, сообщил:
«Все в порядке. Медики мне подтвердили нанесение гражданки Марьяшиной своему супругу побоев легкой степени тяжести, занесите в протокол. Так что вы, Ирина Николаевна, теперь тоже обвиняемая».
Все! Как объяснил мне мой адвокат, теперь лучше примириться и забрать заявление.
Иначе мы оба получим уголовное наказание. В тюрьму нас, конечно, не посадят, но клеймо останется на всю жизнь.
Какой урок из всего этого вынесла я?
Больше никаких судов точно. Какой вынес мой экс-муж? Бей, сколько хочешь! Слава Богу, он, в принципе, человек адекватный и не злоупотребляет этим своим правом. Да и мы благополучно развелись. А другой любитель помахать кулаками пошел бы дальше.
«У меня были подзащитные, которых супруг избивал снова прямо тут же, не отходя от зала заседаний. Например, Ирина Петракова, с которой мы дошли до Европейского суда, пока расследовалось дело о побоях: муж нанес ей их еще 23 раза. Он ушла от него, пряталась по съемным квартирам и у знакомых, но он каждый раз находил ее и избивал». — Комментирует адвокат, много лет практикующий в делах о домашнем насилии, один из авторов законопроекта Мари Давтян. — «Что касается твоей истории, то мы в своей практике часто сталкиваемся с тем, что насильник в процессе разбирательств пишет встречное заявление. В делах о частном обвинении такое допускается. Так вот теперь, когда поправки Верховного суда вступят в силу, это сделать будет невозможно. Случаи побоев в семье (повторных, что важно отметить) будут расследоваться как настоящие преступления следователем, а прокурор выступать в качестве гособвинителя».
— То есть вы одобряете нововведения?
«Конечно. Более того, такие меры в числе прочих предложены нами в законопроекте „О профилактике семейно-бытового насилия“. Но это все равно капля в море». — Считает Мари Давтян. — «Самое главное, до сих пор у нас в России нет никакой системы по профилактике домашнего насилия. Нет центров помощи, нет охранных ордеров. Да и такой статьи в УК, как побои — нет, с легкой руки Верховного суда тоже нет. То есть синяком, шрамом от чайника и прочим — вообще административка. А вот если уже серьезно пострадаешь — переломы, сотрясения, тогда уже уголовка. Одним словом, наше „любимое“ — приходите, когда убьют. Я уже молчу про то, что далеко не все служители закона понимают, что если муж увозит жену в лес против ее воли, то это настоящее похищение, а не что-либо другое».
Третьи побои — в подарок?
«Ерунда все эти поправки», — считает адвокат, экс-следователь Михаил Дружинин. — «Даже хуже будет. Семейные отношения — это особая категория, там примирение происходит очень часто. И как оно может случиться, если на мужа уже уголовное дело заведено? Он может еще больше озвереть и превратить жизнь супруги, написавшей на него такое заявление, в ад. А обвинение уже не частное, а публичное, забрать заявление нельзя. И потом, мало кто говорит, но часто жертвами домашнего насилия становятся пенсионеры. Я одну бабулю буквально силой уговорил написать заявление на дочь-алкашку, которая отбирала у нее всю пенсию, била, а в квартире устроила притон. И то ничего не вышло, женщина заявление в итоге забрала. Такая категория и так в полицию со своими жалобами не ходит, а теперь вообще будет на километр обходить. Еще одна нерабочая норма закона, далекая от жизни».
«На самом деле, во-первых, примирение возможно». — Считает Мари Давтян. — «Жертва может забрать заявление, но закрывать дело или нет решает следователь или суд, которые обязаны провести проверку и убедиться, что преступник исправился. Но зато такая ситуация, которая сложилась у нашей подзащитной Людмилы Саковой из Оренбурга, благодаря нововведениям Верховного суда не повторится. Женщина обратилась к нам в Консорциум женских неправительственных организаций за защитой, ее регулярно избивал родной брат, с которым они живут в одной квартире. Как мы помним после декриминализации, первые побои наказываются в административном порядке, а повторные (совершенные в течение года после административного наказания) — в уголовном порядке. А что же происходит с побоями, случившимися третий раз? А они снова оказываются административными, если между первыми и третьими побоями прошло больше года. Уголовная ответственность как бы не в счет. Третьи побои — в подарок, как в магазине! Хотя обычная человеческая логика говорит нам, что чем больше правонарушений, тем строже должна быть ответственность, но причем тут логика, когда мы имеем дело с декриминализацией».
Женщина может ударить один раз, но сразу насмерть
По неофициальной статистике (официальную никто не ведет) до 70 % женщин сталкивались с домашним насилием. Во многих семьях побои — вообще нормальное явление. Но заканчивается, как правило, все печально. Слабый пол терпит до последнего, но в случае реальной опасности женщина способна убить своего мучителя буквально шариковой ручкой. Как, например, Александра Иванникова (сопротивляясь насильнику, она воткнула ему в ногу ручку и попала в артерию, впоследствии чуть не села в тюрьму по статье «Убийство»). Или сковородкой.
«Каждая 20-я женщина в местах лишения свободы отбывает наказание за убийство мужа, сожителя или взрослого ребенка. При этом 79 % россиянок, осуждённых за убийство, убили тех, кто применял к ним домашнее насилие», — говорит депутат Госдумы, одна из авторов законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия» Оксана Пушкина. — «Это страшные цифры, которые говорят сами за себя. Если бы в России действовал закон о профилактике домашнего насилия, если бы у этих женщин была возможность получить охранный ордер, они не пошли бы на столь страшное преступление, это от безысходности! Что касается инициативы Верховного суда, то она великолепна. Наша команда давно выступает, чтобы дела о домашнем насилии были частно-публичными и публичными. Но это опять же, это работа с последствиями, а не с источниками проблемы домашнего насилия, которое необходимо профилактировать, т.е. надо лечить болезнь, а не побочные проявления. Без специализированного закона беду эту не вылечить!»
Фото: Getty Images
