Амаяк Акопян: Я был кумиром аферистов

— Амаяк Арутюнович, как вы относитесь к современному юмору?

— Хороший комик делает грустные вещи смешными, не причиняя боли окружающим. Мало кто умеет так сегодня. Юмор для меня — это правда в безопасных для жизни дозах. Веселая маска комика может отомстить вам. Многие сейчас позволяют себе надеть ее и выскочить на сцену, давя лампочки на рампе и крича: «Смотрите, я комик!» А почему? Кто решил? Если ты нацепил шутовской колпак, это еще ничего не значит.

И ребенок может научиться показывать трюки. Но я всегда говорю: «Я могу научить тебя этому, о драгоценный алмаз моего сердца, но не могу научить стать артистом». Волшебство без смысла — просто фокусы, а это скучно, господа. Поэтому если ты нашел «свою» маску, замечательно. Но не забывай снимать ее, потому что в ней можно засидеться и забыть, кто ты.

— Есть ностальгия по советскому телевидению?

— Я советский человек. Моими учителями были советские клоуны, драматические актеры, художники, педагоги. Я много ставил номеров на эстраде и в цирке артистам оригинального жанра, новогодних елок по всему Союзу и за рубежом. И знал, как это делать, потому что меня учили хорошие педагоги. Но их уроки — это одно, а другое — когда тебя учит сам Господь Бог.

— Главное в фокусе — ловкость рук или что-то другое?

— Понимаете, я не фокусник, а артист. Амаяк Акопян никогда не показывал фокусы, это делали его веселые персонажи — чародеи, йоги, факиры, джинны. Сложность состояла в выборе ассистентов, мне всегда нужны были те, кто многое умеет: петь, танцевать, владеет актерским мастерством.

Я долгие годы, работая за рубежом, делал пародии на иллюзионистов — распиливал женщин, сжигал в волшебном ящике. И была у меня ассистентка — Аделаида Смешная. Представьте: приезжаем в новый город, ее просят фамилию назвать, она называет: «Смешная».

«Девушка, не волнуйтесь, у нас очень солидная фирма, смеяться не будем! Как ваша фамилия?» — «Смешная». В общем, доводила до колик всех. Потом пришла другая ассистентка по имени Анюта Секрет. И ей тоже задавали вопрос: «Фамилия?» «Секрет!» — отвечала она. «О, не волнуйтесь! Мы солидная компания, мы вас не рассекретим». И по новой! Если честно, в моей жизни было гораздо больше смешных историй, чем на сцене.

— У вас в советское время не стоял выбор между съемками в кино и работой на эстраде, телевидении?

— Да! Это были две чаши весов. Было время, мне присылали сценарии со всего Союза. Но я был валютным артистом, ездил за границу 5–8 раз в год. Тогда эти поездки приравнивались к прогулкам по Луне. Я снимался на телевидении во Франции, Швеции, Финляндии, 70 стран объездил. Даже эстрада и кинематограф вместе не давали мне такой свободы материальной, плюс было интересно мир посмотреть и себя показать.

Работая еще и на советской и зарубежной эстраде, я привозил чемоданами валюту и всю ее сдавал родине. Мне говорили: «Спасибо, выполняй свой долг дальше — деньги пойдут в закрома родины». Где эти закрома, до сих пор многие советские актеры, режиссеры, ученые, спортсмены не знают. От гонораров нам оставался маленький процент, но его хватало, чтобы жить ярко и безбедно в Советском Союзе. А объездив полмира, я выступал перед великими людьми, королями и принцами.

Когда вудисты, державшие всю Африку в страхе, видели мои манипуляции, им становилось больно за бесцельно прожитые годы! Они падали ниц, крича: «Это же колдун из Советского Союза!»

— Правда, что вы имели успех у аферистов?

— Огромный! Им пришлись по душе мои роли негодяев в фильмах «Воры в законе», «Взбесившийся автобус».

Звонили люди с криминальным прошлым: «Вы наш кумир! Мы вас обожаем! Дайте мастер-класс нашим людям, мы заплатим». Я говорю: «Ну что вы, большое искусство не продается!» А они: «Амаяк, вы не представляете, какими деньгами мы можем вас одарить».

Я: «Нет-нет, спасибо. И как вы себе это представляете? Играть с людьми в карты и в наперстки вместе с вашей командой? Но кто же в здравом уме и твердой памяти сядет со мной играть? Придется сделать пластику лица». Они говорят: «А мы вам сделаем». Я отвечаю: «Ага. Так натянете кожу на лице, что ноги перестанут гнуться». «Вы шутите!» На том и разошлись.

— А чувствуете себя волшебником?

— Конечно. Просто прежде чем совершить чудо, я долго готовлюсь. Сказки, которые я рассказываю детям, дают возможность мне вновь стать чародеем на какое-то время. А взрослые, видя меня, вспоминают свое детство. Но я часто задаю себе вопрос: «А был бы рад тот маленький мальчик, которым ты был когда-то, мужчине, которым ты стал сейчас?» Встретиться бы с маленьким Амаяком, спросить: «Ты доволен мною?» Пока ответа не могу получить. Он не выходит на контакт. Не знаю, рад ли он, что я в образе волшебника пребываю, или я, наоборот, нахлобучиваю на себя этот образ, а нужно, как в «Коньке-горбунке», вынырнуть из этого котла и воспарить в каком-то другом амплуа. Поэтому сейчас у меня, как у мыслящего актера, пауза.

Амаяк Арутюнович Акопян — артист эстрады, цирка и кино, иллюзионист, телеведущий. Родился 1 декабря 1956 года в Москве. Учился в Эстрадно-цирковом училище, окончил ГИТИС. Имеет звание заслуженного артиста России.

Мечтал стать художником

Абракадабра, сим-силабим!

Амаяк Акопян был ведущим многих телепрограмм, в том числе «Будильника», «Утренней почты». Снимался он и на зарубежном телевидении. Но больше всего, пожалуй, полюбился зрителям в роли волшебника Рахат Лукумыча в программе «Спокойной ночи, малыши!», которую он вел в 1996–2001 годах. Амаяк Акопян сам придумал этот образ, сам шил костюмы. И сейчас выросшие дети, смотревшие эту телепрограмму, узнают его на улицах. Есть даже поклонники, сделавшие татуировку с изображением волшебника.

Мистика булгаковского романа

Любит играть нечисть

Начиная с утренников в детском саду, Амаяк испытывает особую любовь к маскам черта, лешего и прочей нечисти. Таких персонажей он особенно любил играть на новогодних елках в Кремлевском Дворце съездов. Даже «угонял» в образе Кощея ковер-самолет у старика Хоттабыча — и левитировал на нем над сценой.

Мечтает создать детский театр