«Меня зовут Дана, и я тотально незрячая с рождения. Я абсолютно ничего не вижу и никогда не видела. Окружающий мир для меня состоит из звуков, запахов и прикосновений. Многие думают, что у слепых людей какой-то невероятно острый слух. Скажу по своему опыту: это совсем не так.
Прекрасно помню тот момент, когда спросила маму, почему мои подруги на детской площадке бегают и не падают, а я каждый раз спотыкаюсь о бордюры, разбиваю коленки. Мама стала объяснять мне, что я не могу до конца представить пространство вокруг, как это делают ребята. Тогда-то я и стала понимать, что просто иначе ориентируюсь.
Родители сделали все возможное, чтобы я нормально адаптировалась в обществе. Я не посещала детский сад, поскольку первое время со мной занималась няня. Пару лет ко мне домой приходили преподаватели и проводили индивидуальные уроки, а затем я начала учиться в совершенно обычной общеобразовательной школе. Никаких проблем с учебой у меня не было: я прилежно выполняла все задания и получала хорошие отметки. Занималась по той же программе, что и мои одноклассники. Было лишь одно отличие: когда ребята сдавали письменные контрольные работы, я отвечала устно.
Примерно до пятого класса не было никаких трудностей в общении с другими детьми. Когда же начался переходный возраст, стало сложнее.
К счастью, уже к седьмому классу мы все сдружились. Сейчас я прекрасно понимаю, почему ребята так вели себя по отношению ко мне, но в школьные годы было очень обидно. Почему же дети так жестоки? Все просто: мамы и папы не рассказывают им, как следует взаимодействовать с людьми с инвалидностью, и вообще ограждают от подобной информации. Когда же ребята сталкиваются с этим в обычной жизни, они не знают, как себя вести и что делать. На мой взгляд, на них нет смысла обижаться.
Когда мне было 14 лет, мы вместе с мамой перебрались в Москву, чтобы я смогла получить хорошее высшее образование. Папы рано не стало, поэтому мы уехали только вдвоем. В столице я также посещала общеобразовательную школу, но мечтала поскорее поступить в университет, поэтому доучивалась уже экстерном.
После окончания школы я два года проучилась в колледже, а затем поступила в университет по классу эстрадного вокала. Поначалу однокурсники немного сторонились меня, побаивались. Да, они помогали, провожали, куда нужно, если я просила помочь. В целом же тесного общения не складывалось. Чуть позже нас сплотил предмет «актерское мастерство». Мы должны были показывать индивидуальную работу — так называемые этюды. Перед нами стояла задача: изобразить жизнь неодушевленного предмета. Как несложно догадаться, у меня с этим были проблемы. Я просто не знала, как показать, скажем, чайник. Мы много советовались с одногруппниками, и тогда я решила, что лучше всего смогу изобразить старый деревянный стул, которому снилось, что он стал троном. В общем, мою необычную идею оценили и после этого однокурсники как-то по-другому стали воспринимать меня. Мы начали близко общаться, со многими подружились.
Во время учебы в университете я стала более самостоятельной. Конечно, поначалу мама не хотела никуда отпускать меня одну. Но несмотря на все ее протесты, я делала по-своему. Мне кажется, людям с инвалидностью, если позволяют возможности, стоит по максимуму научиться обходиться без посторонней помощи. Родители, к сожалению, невечные и может случиться так, что останешься один на один со своими проблемами. Сама передвигаться по городу я стала после того, как однокурсники, обычно забиравшие меня, решили прогулять, по их мнению, скучную пару. Мне же хотелось послушать лекцию, а вот сидеть дома не было никакого желания. Так я и начала сама осваивать общественный транспорт.
Очень часто, когда окружающие видят, что на мне темные очки и белая трость в руках, сами предлагают помощь. Скажу честно, иногда думаю, лучше бы мимо прошли — никто ведь толком не спрашивает, куда я направляюсь, все решают за меня. На пешеходном переходе люди просто молча подходят и начинают вести в совершенно противоположную сторону. Было бы здорово, если бы все желающие помочь, сначала интересовались, как именно поступить.
Вот недавно был еще забавный случай, которым не могу не поделиться. Подошел ко мне парень и говорит: «Вы же ничего не видите? Давайте я вам помогу. Знаете, чистотел сможет исправить вашу ситуацию». По правде говоря, я уже и не обижаюсь на подобные высказывания.
Не могу сказать, что испытываю какие-то сложности, когда перемещаюсь по Москве. Хотелось бы, чтобы везде установили тактильные направляющие или сделали удобную навигацию в торговых центрах. Но мы — инвалиды — прекрасно понимаем, что все не может быть идеально. Раньше же как-то переходили дорогу без звуковых светофоров, вот и сейчас справляемся с разными моментами. Я, к слову, спокойно реагирую на разного рода трудности. На днях у меня прямо в метро сломался каблук. Я спешила на лекцию, но понимала, что в таком виде далеко не уйду. Пришлось выходить на ближайшей станции и искать обувной магазин. Понятия не имела, есть ли в том районе торговые центры. Обратилась к женщине, которая мне рассказала, как добраться до магазина, где впопыхах и купила новую пару туфель. В общем, с такими непредвиденными ситуациями я тоже могу сама справляться.
Как и большинство современных девушек, не представляю своей жизни без социальных сетей и мессенджеров. Специально для незрячих людей были разработаны программы экранного доступа — все, что обычный человек видит на дисплее, для нас преобразуется в речь. Приложение читает все: и интернет-страницы, и уведомления. Сложность представляют только изображения, фотографии или логотипы. Программа проговаривает даже смайлики, которыми я обожаю пользоваться. Снимки для постов в соцсетях мне помогают выбирать друзья или коллеги. Некоторые мои незрячие знакомые ведут Инстаграм, публикуя «честные» кадры — по сути, не видя их. Понимаю, что людей прежде все цепляют фото, поэтому и прощу помощи, иначе никто мои тексты не будет читать. Многие думают, что я в основном общаюсь с незрячими людьми, потому что и работа моя связана с ними (а я тружусь в отделе по работе с молодыми инвалидами по зрению Культурно-спортивного реабилитационного комплекса Всероссийского общества слепых), но это не так — примерно 70% моих друзей все видят.
Кстати, о моей работе. Считается, что инвалидам, особенно по зрению, крайне проблематично найти работу. Это не совсем так. При желании можно стать и отличным массажистом, и талантливым программистом и даже юристом. Все это реально благодаря современным технологиям. Главное — не сидеть на месте и хотеть развиваться. Другое дело, когда хочется устроиться в компанию, в которой почти не работают люди с инвалидностью. Надо понимать, что не все готовы брать на себя ответственность за таких сотрудников. Ну а если и готовы, то все равно есть сложности: далеко не каждый знает, как взаимодействовать с инвалидами.
Что касается меня, то я занимаюсь любимым делом. Как уже упоминала, я являюсь специалистом отдела по работе с молодыми инвалидами по зрению. Моя главная обязанность — помогать реабилитироваться в обществе молодым людям, которые только недавно потеряли зрение, и тем, кто вообще никогда не видел. Мы устраиваем разные тренинги личностного роста, организовываем развлекательные мероприятия. Я, например, провожу лекции-беседы на тему «Современный образ молодого человека с инвалидностью по зрению». Помимо этого, я веду несколько программ для молодежи, которые выходят в эфир «Радио ВОС». Поначалу, конечно, было сложно, но сейчас чувствую себя увереннее.
Опять же благодаря специальному приложению для смартфона я могу получать тифлокомментарий во время просмотра фильмов — это такие специальные комментарии для незрячих людей, которые кратко описывают визуальную составляющую. Работает все очень просто: тифлокомментарий синхронизируется с дорожкой ленты. Благодаря этому я даже побывала на нескольких матчах во время Чемпионата мира по футболу. Все происходящее на поле подробно описывалось, поэтому я получала не меньше удовольствия от игры, чем другие люди.
Также я люблю шопинг. Обычно выбираю одежду по фасону. Знаю, что меня полнит, а что стройнит. Помощь нужна только с цветом — тут мне советуют либо подруги, либо консультанты. Пару раз я пользовалась услугами шопера. Оказалось, очень удобно. Но главная моя любовь — это пение. Я не только выступаю, но и преподаю вокал.
Инвалидность никогда не мешала моей личной жизни. В подростковом возрасте я не стремилась встретить любовь — меня больше интересовали учеба, поездки в другие города. К тому же я в основном общалась с девчонками. По-настоящему влюбилась только в 17 лет. Мой бойфренд был зрячим, и поначалу его ничего не смущало. Меня вообще часто спрашивают, как же можно выбрать партнера, если ты не видишь его. Мол, неужели внешность не играет для меня вообще никакой роли. Поверьте, играет. Касаясь человека, общаясь с ним, чувствуя запах, создается вполне себе четкая картинка.
С первым молодым человеком мы были не очень долго вместе. Сейчас я анализирую эту ситуацию и понимаю, что мы оба были не готовы к этим отношениям. Я в то время была еще, так сказать, «овощем из теплицы»: сама не могла передвигаться по городу и часто просила отвезти меня куда-нибудь или забрать. Как-то раз он отказался меня встречать, и я обиделась. Тогда мы и поняли, что нам не по пути.
Потом я некоторое время встречалась со слепым парнем. Мы познакомились на работе — оба тогда трудились в ресторане «В темноте». Я попала в это заведение еще во время учебы в университете. Вначале была там певицей в составе музыкальной группы, а затем стала еще и официанткой. Со стороны все казалось идеальным, но мы никак не могли решиться перейти к следующему этапу отношений. Конфетно-букетный период затянулся, что было для нас обоих по-своему некомфортно. Расстались мы на дружеской ноте.
Сейчас я снова состою в отношениях. Мой молодой человек слабовидящий. Если сравнивать с тем, как я вижу, то у него хорошее зрение. Ну а если сопоставить со зрением среднестатистического человека, то он очень плохо видит. Как-то так. Кстати, мой бойфренд хорошо видел в детстве, зрение у него стало резко ухудшаться с возрастом. Он и сейчас какие-то вещи видит, но все равно вынужден перемещаться с тростью.
В целом, сейчас все хорошо, но иногда у нас бывают несерьезные бытовые споры. Я могу вообще не включать свет в квартире — мне это не нужно. А он приходит и делает замечание о том, что в темноте все делаю. Когда мы только начинали общаться, он, конечно, переживал. По словам моего молодого человека, раньше он не представлял рядом с собой полностью незрячую девушку. Боялся, что не сможет ужиться. Потом понял, что заблуждался: никаких сложностей у нас нет.
В плане повседневного быта у нас все вполне нормально. Я обожаю готовить, так что мне это только в радость. Спокойно обращаюсь с блендером, кухонным комбайном. Ну, конечно, иногда бывают неудачи, которые можно было бы предотвратить, если бы я видела: что-то подгорает в духовке или я обжигаюсь. Это такие мелочи! Любой опыт — это все же опыт. Мне важно понимать, что я все могу сама. С уборкой тоже нет никаких проблем: представляю, что и где лежит, и быстро навожу порядок. Бывало, что у меня ломался пылесос из-за того, что в него затянуло провод. Обидно, но не конец же света — к тому же его починили.
Я хорошо приспособлена, но иногда без помощи окружающих бывает все-таки трудно. Не боюсь обращаться к людям на улице. Обычно мне идут на встречу и не отказывают.
Был, правда, неприятный инцидент, когда я еще трудилась на другой работе. Получилось так, что опаздывала на мероприятие в новом торговом центре. Пришлось взять такси, я вышла не у того входа и вообще забрела на парковку. Там мне встретился парень, я попросила его помочь мне сориентироваться. Он пообещал отвести меня к лифту, но вместо этого завел в подсобное помещение. Намерения у него были неблагородные… Меня спасло только умение громко кричать — он, кажется, и сам испугался. Я побежала, совершенно не понимая, где выход… Махала руками, но машины просто проезжали мимо. Никто не понимал, что происходит, поэтому не останавливался. Благо, потом ко мне подошел мужчина и помог выйти. У меня был шок: времени поплакать, пожалеть себя не было, надо было работать. Несколько дней отходила от этой ситуации. Сейчас понимаю, что где-то сама себя подвела: когда поняла, что ведут не туда, надо было развернуться и бежать.
Сказать честно, я никогда особенно не переживала из-за того, что не вижу. Я просто не знаю, что это такое. Иногда думаю, что в каких-то моментах мне было бы проще, начинаю анализировать… Но потом понимаю, что никак не могу изменить ситуацию. Если сейчас буду переживать и начну придумывать себе кучу разных комплексов, то ничего хорошего не выйдет. Я чувствую себя счастливым человеком, ведь у меня все для этого есть: интересная работа, перспективы, семья, любовь, чувство защищенности. Конечно, мне порой бывает грустно, но это никак не связано с инвалидностью».
