«Слез нет, на душе жутко»: о чем писали дети и взрослые в блокадных дневниках

80 лет назад была снята блокада Ленинграда. С 8 сентября 1941 года по 27 января 1944-го осажденные жители города боролись за жизнь. Ожесточенная борьба за выживание продолжалась 872 дня. Блокада стала одним из символов Великой Отечественной войны и тяжелейшим испытанием абсолютно для всех ленинградцев — мужчин и женщин, стариков и детей. Многие из них нашли свое спасение от ужаса и голода в личных дневниках. В блокнотах и на любых доступных для письма поверхностях записывались все мысли о происходящем вокруг.

До нашего времени сохранились строки из пяти самых известных дневников. Они принадлежали людям разной судьбы, статуса и возраста, но объединяло их одно — желание жить.

Дневник Георгия Князева

Ленинградский ученый Георгий Князев более 30 лет был директором Архива академии наук СССР. На момент, когда город взяли в кольцо, мужчине было 54 года. Князев был прикован к инвалидному креслу, но в столь тревожное время он не оставил работу, которая находилась в нескольких сотнях метров от его дома на Васильевском острове. В своем дневнике Георгий Алексеевич не делился личными переживаниями, а показывал блокаду Ленинграда с точки зрения истории: рассказывал о настроении соотечественников и положении на фронте.

Выходя из дома, он смотрел на сфинксов на набережной Невы и предавался размышлениям о будущем. В первые дни войны Князев пишет:

«Стоявшие около сфинксов два бронзовых светильника разобраны и увезены. Сфинксы еще стоят… Сегодня я смотрел на них с глубоким волнением… 10 ч. 30 мин. Последние известия по радио. Турция заявила о своем нейтралитете. Громадный взрыв народного воодушевления прокатывается по стране в связи с начавшейся великой отечественной войной. Должны же восстать народы Европы!».

В строках дневника ученый часто упоминает свою жену Марию Федоровну, и признается, что без нее он бы вряд ли перенес эти страшные дни.

Князев уже в первый день блокады понимает, что городу предстоит перенести много испытаний.

«1941. IX. 8. Когда я возвращался со службы, на отрезке моего малого радиуса — набережной Невы чувствовалось неровное пульсирование жизни города. Военные катера волновали свинцовые сентябрьские невские воды… В 7 часов 30 минут вечера, когда я отдыхал, вдруг затрясся весь наш дом. Раздавалась стрельба из зениток и пулеметов. Первое мгновение было жуткое. За Невой полыхало пожарище. 12 часов 30 минут. Тревога продолжается. С судов на Неве иногда раздаются выстрелы. Сегодня весь Ленинград, по-видимому, не будет спать. Итак, на семьдесят девятый день началась бомбежка Ленинграда», — писал Георгий Алексеевич.

В августе 1942 года он вместе с женой был эвакуирован в Казахстан, но после окончания войны Князев вернулся в Ленинград и прожил там до самой смерти. Скончался Георгий Алексеевич в возрасте 82 лет.

Дневник Ангелины Крупновой-Шамовой

Толстая исписанная тетрадь Ангелины Крупновой-Шамовой была найдена только в 2000-х годах на помойке в Санкт-Петербурге. На тот момент женщина уже ушла из жизни, но ее записи опубликовали в СМИ.

У Крупновой-Шамовой была непростая судьба — она пережила восьмерых из десяти своих детей. К началу блокады у Ангелина уже воспитывала 8-летнюю Милетту, 6-летнего Кронида и 4-летнего Константина. В это время ленинградка уже была беременна четвертым ребенком.

«Шла медленно-медленно, а дома ждали трое детей. А мужа взяли в саперы… Получу за февраль иждивенческую карточку, а это — 120 гр. хлеба в день. Смерть… Когда на лед взошла, увидела справа под мостом гору замерзших людей — кто лежал, кто сидел, а мальчик лет десяти, как живой, припал головкой к одному из мертвецов. И мне так хотелось пойти лечь с ними. Даже свернула было с тропы, но вспомнила: дома трое лежат на одной полутораспальной кровати, а я раскисла — и пошла домой», — писала Ангелина в дневнике.

Сын, которого назвали Федором, родился в апреле 1942-го очень слабым. Из-за голода у женщины пропало молоко и ей было нечем кормить мальчика. В июле он умер. А тремя месяцами ранее не стало Милетты:

«26/IV дочь умерла в час ночи, а в 6 утра кормить Федора грудью — ни одной капли молока. Детский врач сказала: »Я рада, а то мать (то есть я бы) умерла и оставила бы трех сыновей. Не жалей дочь, она недоносок — умерла бы в восемнадцать — обязательно». Слез нет, но на душе пусто, жутко».

Блокадница в своих записях рассказывала, как 9 мая 1942-го ее муж вернулся пешком с Финляндского вокзала на сутки и они вместе пошли за тележкой и справкой для похорон на Смоленском кладбище: «Кроме моей малышки — два неопознанных трупа… Одну из умерших дворники волокли за ноги, и голова ее стучала по ступенькам…»

В 1944 году Ангелина родила еще одну дочь Надежду. На тот момент обстановка в целом и ситуация с продуктами в Ленинграде было лучше — девочка выжила.

Сама Крупнова-Шамова прожила до 97 лет и умерла в 2008 году в окружении детей, внуков и правнуков.